Цыганский ансамбль "Амэ Рома"
("Мы цыгане")
Выступление на концертах, корпоративных праздниках, банкетах, свадьбах, юбилеях, гастроли в России и за рубежом.
8(903)247-99-34Профессиональные музыканты, в том числе джазовые музыканты, артисты различных жанров и направлений, профессионалы от Содружества московских музыкантов выступают на праздниках и банкетах.
На фуршетной части праздника актуальны классические музыканты, чаще всего приглашается струнный квартет - две скрипки, альт и виолончель.
На праздниках всегда актуален ведущий праздника. Если это мероприяти свадьба, банкет или день рождения, то ведущего можно назвать тамада, но это определение все меньше и меньше употребляется в среде профессионалов.
Если ваше праздничное мероприятие прходит на улице, то вам наверняка потребуется духовой оркестр. Если праздник имеет официальные атрибуты, то, конечно, это должен быть военный духовой оркестр.
Меню сайта
Наш опрос
Вход к цыганам!
Поиск
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
| Главная » Статьи » Статьи о цыганах цыганской культуре |
ПРОКЛЯТОЕ ПЛЕМЯ. Этнографический очерк быта цыган Тобольской губернии
Тобольские губернские ведомости. - 1879. - № 18 Пищу цыган составляет все, что они успевают выклянчить у местных обывателей Христа-ради, получить за ворожбу, пение и пляску и наконец стянуть, где представится к тому возможность. Сами для себя они приготовляют пищу редко, а горячего почти вовсе не едят. Коров и домашней птицы не держат, но зато собаками окружают себя в таком изобилии, что даже самый завзятый русский воришка задумается тайком проникнуть в их табор. ...даже не знают никаких ремесел, кроме разве коновальства, да ковки лошадей. ...без причисления к какому-либо сословию обывателей, цыганам иметь жительство в губернии не дозволяется. По причислении же своем крестьянам, они, получив земельные наделы, никогда сами ими не пользуются, а отдавая их в арендное содержание крестьянам, оплачивают тем лежащие на них подати и повинности, кроме лишь одной воинской, которой они всеми мерами стараются избегать. ...хотя же некоторые из них, вследствие невозможности - по суровости климата - вести кочевую жизнь круглый год - и обзавестись кой-какими избушками, проживая в них зиму артелями, - но с наступлением весны они снова бросают их, и избегая на месте своего жительства всех поводов к жалобам на свои проделки и плутни, всецело и нагло предаются им на стороне. ...Заключенный же под стражу, в случае явных улик преступления, - цыган не унывает, зная, что далее Сибири его не пошлют; а жить в Туринском или в Верхнеудинском округе для него, пришельца из далеких стран, не все ли равно? Дурни и простофили, его кормильцы, - везде найдутся. Но - suum cuique; нельзя умолчать и о том, что на стороне цыган есть одно доброе качество, хотя и отрицательного свойства: между ними нет пьяниц. Вино, конечно, они пьют, - но пьют его весьма умеренно, и то только при известных случаях. С наступлением весны и с появлением первого подножного корма, цыгане, покидая селения, ватагами выезжают на кочевку. ...Во время стоянки табором замужние цыганки и девицы, захватив с собой ребят, с утра и до вечера таскаются с ними по близ лежащим селениям, где выпрашивают милостыню, а где и подсматривая что-нибудь такое, что стянуть с собой было бы не дурно. При этом ни одна из них не отказывается попеть, поплясать, полечить больного, заговорить и отговорить что-нибудь, присушить кого-нибудь и т.п. Пение цыган, сопровождаемое каким-то диким гиканьем и резким криком, - не приятно для слуха. Но бойкая и живая пляска их, выражение беззаветной удали и огненной страсти, не заключает в себе ничего непристойного и напоминает собой испанских гитан с их кастаньетами, только игра кастаньетами заменяется здесь прищелкиванием пальцами. Служащие аккомпанементом пению и пляске музыкальные инструменты - у цыган те же самые, как и у русских крестьян, т.е. балалайка, бандура, гармонья - иногда бубен. С русскими нотными пением и музыкою они, не зная грамоте, незнакомы вовсе; но на слух и голос поют очень стройно и приятно; лучше гораздо крестьян. Пляшут же одновременно не более двух лиц обоего пола, а чаще одна женщина; все же остальные, стоя в ожидании своей очереди вокруг нее, поют плясовые песни с прихлопыванием в такт ладошками. Потешая таким образом почтенную публику, хитрые баядерки не забывают и главного своего дела, своей специальной цели шатаний. Выделывая разные фокусы руками и ногами и увлекая таким образом внимание окружающих, они в то же время внимательно высматривают и подмечают все, что только может пригодиться на черный день, и затем, по возвращении в табор, сообщают своим отцам и мужьям о виденном и особенно для них нужном. Старшины семейств, собравшись в кружок у костра и обсудив полученные ими сведения, решают уже, кому на следующий день, куда и зачем идти. Вообще же, прикочевывая табором к какому-нибудь селению, цыгане стараются предварительно проникнуть в домашний быт его обитателей, узнать характеры, слабости, даже семейные отношения с тем, чтобы при гадании желающим сказать соответственное их положению и потребностям. Да и при самих гаданиях, они незаметно для гадающих, выпытывают у них сначала главные, необходимые для себя сведения, и потом уже говорят или предсказывают сообразно с дознанным. Но и при всем этом предсказания их, как предсказания дельфийского оракула, бывают большей частью двусмысленны, двусмысленны с той целью, чтобы, в случае если они не сбудутся, ворожея могла дать другой смысл и значения словам своим. Гадания свои цыганки обыкновенно начинают так: берет у гадающего правую руку и, смотря внимательно на ладонь ее, говорит с расстановкою: ,,ручка твоя счастливая, талантливая, а только ты от доброго отца пошел (или, пошла); есть у тебя счастье, знают тебя добрые люди, любят начальники и господа; а видишь вот ты: злые люди по зависти нападают и налегают на тебя. Дай-ка какую-нибудь вещицу, я наговорю на ней дома!'' Затем цыганка, взяв поданную вещь или монету, продолжает: ,,а я вот тебе еще травочку такую дам, поворожу на ней; носи ее на кресте и будет тебе счастье и талан. Ну а что, не жаль тебе того, что дал мне? Ступай; счастье и талан будет у тебя в головах!'' И наконец, уходя с деньгами или вещью, цыганка заключает свои речи так: ,,Буйные ветры, унесите печать-тоску (такого-то) за сине море, за окиян!'' С такими же или подобными им речами производится и гадание на воде, на картах, при курении разных трав, при пускании на ветер и при сожигании на огне волос лиц, желающих узнать что-нибудь им неведомое. Гадают у цыган чаще всего крестьяне, их жены и дочери, купцы и приказчики их, а иногда и отставные нижние чины. Предметом гаданий обыкновенно бывают случаи из обыденной жизни их, как напр. разыщется ли покраденное, кто в том виноват, где покраденное спрятано, удастся или нет предпринятое дело; долго ли еще жить, какова будет эта жизнь; верен ли муж жене и наоборот - жена мужу, а также любовник любовнице - и обратно, когда будет такая-то свадьба и т.п. (продолжение будет) К. Голодников ПРОКЛЯТОЕ ПЛЕМЯ. Этнографический очерк быта цыган Тобольской губернии. (продолжение) Тобольские губернские ведомости. - 1879. - № 20 Врачевание цыганами разного рода людских и скотских болезней почти никогда пользы не приносит. Здесь они, как и в ворожбе, одинаково представляются наглыми шарлатанами. Лечение внутренних, особенно психических, болезней производится обыкновенно наговорами на воду и на уголь со вспрыскаванием больного в расплох изо рта; в болезнях же, так называемых, урочливых - с бесцеремонным плеванием в глаза больного. Наружные болезни, как то разные нарывы и язвы прижигают раскаленным железом или трутом, а иногда и просто выкусывают их зубами; простудные же опухоли и вереда очерчивают скуловою костью свиньи, или в редких случаях, как драгоценным лекарством, - громовою стрелою (находимыми не редко в Сибири обломками орудий каменного века). В большом употреблении бывает также сулема, мышьяк, киноварь, разные травы и коренья с крепкими настоями их на воде и на вине. Ни одно из таковых лекарств не дается больному без предварительного нашептывания над ним таинственных заклинаний и наговоров. Но заклинания эти произносятся знахарем столь тихо, что слышать их не только свидетели лечения, но и сам больной - не могут. Знахарь же, со своей стороны содержать их в глубочайшей тайне, которую он может передать другому не ранее, как только перед своею смертию; в противном же случае лекарство его должно лишиться своей силы. В собственных своих болезнях цыгане прибегают к самым простым средствам: зубную боль окуривают дурманом, трут зубы конскими удилами и иногда кладут за щеки листовой табак. От лихорадки пьют настой из вина с нашатырем; от головной боли нюхают траву ,,ветрянку'', в болезни триппера пьют мелко источенный хрусталь в воде или в вине и в болях живота правят его руками, густо натертыми мылом, а иногда и ставят на него горшки. Скот же, по даче ему изготовленного также с разными наговорами снадобья, секут кнутом или бьют палкою для возбуждения этим в организме его усиленного кровообращения. Для не согласных супругов у всякой цыганки существует особая специальная ворожба, сопровождаемая самым наглым обманом. Так, например, гадая мужу, в видах присушить к нему не любящую его жену, цыганка по нескольку дней сряду ходить к вену на дом, нашоптывает и наговаривает на какую-нибудь часть его одежды и потом советует ему придти с нею в табор, так чтобы никто не видал того. Здесь, приказав положить платье в круг, очерченный на земле медвежьим салом, сажает его верьхом на палку и заставляет бегать на ней вокруг табора. При этом платье, оставленное на земле, исчезает бесследно. Жене же, которую не любит муж, советует вечером, когда все улягутся в деревне спать, отнести в какое-нибудь уединенное место лучшую свою рубашку или даже подвенечное платье и, положа его на землю, сказать три раза ,,Муже мой, муже! Люби меня дюже!'' Разумеется, что и эти вещи исчезают, как по щучьему веленью. Приходя в дом какого-нибудь зажиточного крестьянина и заметив молодую сноху, цыганка старается завести с нею интимный разговор, и затем, заметив неприязненные отношения к ней домашних, говорить ей: ,,не доброе житье твое, голубушка! Надо бы поправить дело; хочешь, наговорю?'' И голубушка, при виде такого теплого участия, обращается тайком к ней с просьбой - помочь горю. Недавно одной молодой женщине цыганка в подобном случай посоветовала дать ей в табор, для наговора, мужнины рубаху и поддевку. Рубаха и поддевка, конечно были даны простушкой, - но увы! домой к ней уже не возвратились. Но более всего цыганки выручают деньгами и подарками за присушивание к молодым холостякам, а иногда и к старикам, возлюбленных ими красавиц; для чего собственно знахарки и хранят при себе лягушьи половые косточки, называемые ими ,,крючком и петелькой''. Чрез посредство этих талисманов они вызываются когда угодно друг к другу присушить или друг с другом разлучить. Эти ,,крючок и петелька'', уступаются знахарками гадающим в редких только случа[ча]ях и то неиначе, как по усиленным просьбам и за хорошие деньги. В виду столь непостижимой наглости цыган естественно представляется вопрос: каким же образом, после всего вышесказанного, еще находятся люди, в них верующие? Ответ прост: верят им только простолюдины, темные люди, верующие во все для них сверх-естественное, неудобопонятное; с распространением же в народе грамотности это зло исчезает конечно само собою. Кроме того из множества случаев гаданий - некоторые случайным образом и сбываются, - и вот это уже и бросается в глаза гадающим. ,,Вот это, значит, заподлинная цыганка; маракует дело, как следовает!'' говорят они. Наконец цыганки настолько хитри в находчивы, что даже в случаях и не сбывшихся своих предсказаний, они всегда найдут возможность как-нибудь вывернуться и иногда так даже, что простолюдин сам же признает в том* вину* за собою. (продолжение будет) К. Голодников ПРОКЛЯТОЕ ПЛЕМЯ. Этнографический очерк быта цыган Тобольской губернии. (продолжение) Тобольские губернские ведомости. - 1879. - № 23 Престарелые и немощные цыгане и цыганки на подобные промыслы не ходят; а оставаясь дома, смотрят за домашним хозяйством, т.е. шатрами, скотом и малолетними ребятишками; пожилые же, но еще здоровые мужчины, разъезжая с утра до ночи по ближайшим к стану своему селениям, высматривают охотников на куплю, продажу и мену лошадей и при этом незаметным образом выведав, кто в чем нуждается и нет ли у кого заболевшего скота, цыгане в тот день, или на другой, смотря по обстоятельствам, приступают лично или через подручных своих, к продаже или мене лошадей, стараясь дело делать публично, а всего чаще в кабаке, или около него, подстрекая и заманивая крестьян под разными предлогами на выпивку. При этом, хвастая познаниями в ветеринарии и побрякивая коновальскими инструментами вызываются, кто лечить, кто холостить лошадей. Образ действий цыган на городских ярмарках и базарах, почти тот же самый. Вообще надобно сказать что кроме купли, мены и продажи лошадей, да еще лечения скота, мужчины, как упомянуто и выше, ничем другим не занимаются; правильной торговли не ведут и честной промышленности избегают. Всецело предаваясь плутням и мошенничеству, они и детей своих с малолетства приучают к тому же, поощряя ласками и подарками наиболее ловких и наделяя пинками и щелчками неповоротливых. Так как все почти цыганское богатство заключается в лошадях, то каждый взрослый цыган обязан знать досконально не только все достоинства и недостатки их, но и уметь, где нужно, расхвалить своего и опорочить чужого коня; помнить, где какие существуют ярмарки и вообще, уметь с пользой для себя обделать хорошее делишко. При мене и продаже лошадей семья цыгана не редко старается как будто удержать его от этого; ребята первые поднимают крик и вой, заверяя всех и каждого, что это лошадь доморощенная, отличная, что им больно расстаться с нею... цыган-отец останавливается, раздумывает.... но вдруг, как будто с отчаянием, бьет по рукам и со словами: ,,эхма, была - не была!'' заканчивает дело, - конечно не без барыша для себя. Вымененными, купленными и уворованными лошадьми цыгане снабжают обыкновенно не опытным и доверчивых крестьян, подсовывая нередко не грамотным из них фальшивые росписки. А как у цыгана не бывает почти ни одной лошади, в законном приобретении которой нельзя было бы не усумниться, то по этой причине эти пройдохи одних и тех же лошадей у себя долго и не держат, стараясь по возможности скорее продать или обменять их на других, а этих - на третьих и т д. При таких изворотах цыгане, пользуясь барышами, во-первых устраняют всякую возможность захватить в руках их покраденную лошадь, а во-вторых, обменяв своего воровского коня на крестьянского не краденого и успев этого последнего также продать или обменять в другие, но только не цыганские руки, - они в случае розыска первой лошади у лица, которому она была сбыта в обмен другой, за сбытом этой последней в другие или даже третьи руки, - они постоянным запирательством своим устранять от себя всякую ответственность не только за кражу, но даже и за приобретение ее зазнамо краденой. Таким образом ловкие плуты остаются всегда в барышах, взятых в начале дела, - ибо вымененная или покраденная лошадь всегда отбирается настоящим хозяином ее не из их рук и как взятая ими в обмен ее новая лошадь сбыта ими уже в другие руки, - по этой причине деньги у них же и остаются, а в накладе выходит только то лицо, у которого найдена и отобрана покраденная лошадь. Возникающие же в подобных случаях следственные дела, за неимением доказательств и улик, - всегда почти кончаются ничем. ,,Ты - вор! скажет, бывало, цыгану обокраденный бедняга мужичок. ,,А ты уличил меня? отвечает тот с наглою улыбкою, - и тем дело кончается. Вообще покупка лошадей у цыган считается крайне рискованною. Такие лошади, если в редких случаях, и не принадлежат к числу краденых, то уж, наверное, имеют в себе какой-нибудь порок: или очень стары, или с норовом, или же страдают какою-нибудь болезнью. Если лошадь стара, - цыган подпилит ей зубы, подделает в них колодец и нажжет в них чернядь, как это бывает у молодей. Больную, исхудалую и ленивую лошадь - сделает сытою и горячей: стоит только надуть ей дудкою в задний проход достаточное количество внешнего воздуха, или напоить ее отваром из трапы ,,конотоп'', или же наконец, просто - отхлестать ее кнутом, сделать гвоздем или шилом незаметные под хвостом или в ушах наколы, - и лошадь вдруг заржет, заскребет ногами, и никого к себе не допустит. Мало этого; встречаются даже такие случаи, что цыган, имея крайнюю нужду в деньгах, но не сходясь с покупателем в цене, решается наконец продать лошадь с действительным убытком для себя; но да не подумают, что этот убыток так-таки и останется для него убытком. Нет; прошедший сквозь огнь и воду плут такого горя не перенес бы, и в следствие этого он пускается на такие проделки: перед самою передачей лошади покупателю набьет ей незаметным образом в ноз[д]ри - как можно далее и глубже - шерсти или волос и вот - через день, через два у копя делается мнимый сап; или же забьет ему где-нибудь под копытом занозу или гвоздь и вот новый хозяин захромавшей лошади бегает по соседям в горе от своей покупки. Тут как бы случайно подвертывается продавец-цыган; начинаются с одной стороны укоры и брань, а с другой божба и клятвы, и в конце концов разобиженный потомок фараонов, чтобы закончить безобидно для обеих сторон дело, предлагает взять к себе обратно лошадь, с небольшой лишь уступкою против взятой им самим цены; или же вызывается в какие-нибудь сутки вылечить ее, и конечно в обоих случаях не остается в убытке. В первом случае, уводя к себе обратно лошадь, он выигрывает уже несколько рублей в уступке, а в последнем выняв незаметно из ноздрей захворавшей лошади разный хлам, он тем вылечивает ее - и за этот труд получает опять таки приличное вознаграждение. Предаваясь всецело воровству, плутовству и мошенничеству в разных видах их, цыгане обладают и некоторою дозою находчивости; примером тому могут служить следующие случаи: У окружного казначея г. Т., страстного любителя лошадей, был в числе прочих вороной жеребец лет четырех. Лошадь была во всех отношениях хорошая, много являлось на нее покупателей, но старик казна чей и не думал расставаться с ней, подыскивая еще другую, парную, для дышловой упряжки. Вот на рассвете одного осеннего утра является к нему не знакомый цыган и предлагает купить у себя молодого вороного жеребца. Казначей, обрадовавшись такому неожиданному случаю, вышел на двор и приказав подвести к себе лошадь, тщательно осмотрел у нее и зубы и ноги и все прочее; лошадь оказалась, сверх ожидания, безупречною, и цыган, против обыкновения не только не рассыпался в похвалах ей, но даже, без всякого требования, вызвался предъявить росписку на нее, засвидетельствованную в каком-то волостном правлении. Желая затем узнать: подойдет ли новая лошадь под масть и рост к его любимому вороному жеребцу, казначей велел позвать к себе кучера, но как его, по справкам, дома не оказалось, то он и поручил тому ж цыгану, взяв в кухне ключ от конюшни подвести ко крыльцу в ряд обеих лошадей. Цыган духом исполнил это приказание, лошади оказались такою завидною парочкой, что любо-дорого было посмотреть на них. Стали рядиться о цене и сошлись наконец на 65 рублях. Казначей, отсчитав деньги цыгану и приказав ему отвести обеих лошадей в конюшню, пошел поделиться своими восторгами с женой. Прошло часа два. Возвращается кучер домой, и хотя был уж на веселе, однако отправляется, по обыкновению, чистить лошадей. Смотрит, что же? В числе бывших на стойлах пяти лошадей не оказывается гнедого жеребца, а вместо него стоит чей-то чужой вороной конь. Кучер, думая, что уж не мерещится ли ему, протирает глаза... но нет; дело ясно, как на ладони. Решившись докончить свою работу, он лишь только начал чистить новокупленного коня, глядит: а на скребнице, да на щетке не то сажа, не то вакса; повел он рукою по спине коня и ладонь оказалась у него грязною, как у трубочиста. По дальнейшему затем осмотру открылось, что лошадь была перекрашена в чорный цвет из гнедого казначейского же жеребца. Поднялась конечно в доме, суета; бросились искать по городу продавца-цыгана, но его уж и след простыл. Дело же было сделано так: кучер казначея на кануне покупки лошади, сойдись вечером с каким-то цыганом в кабаке, разболтался с ним; потом оба вместе выпили, за тем выпили еще и еще и под конец так кутнули, что первый, растянувшись под лавкою, тут же и заснул. Цыганъ же, дождавшись ночи, вытащил у него из кармана ключ от казначейской конюшни, пошол и выкрал из нее гнедого жеребца и окрасив его дома в чорную краску, продал утром его же хозяину. Сделать это было тем более легко, что обе лошади были почти одинаковых лет и роста. Росписка же, разумеется, была фальшивая, приготовленная заблаговременно. (продолжение будет) К. Голодников ПРОКЛЯТОЕ ПЛЕМЯ. Этнографический очерк быта цыган Тобольской губернии. (окончание) Тобольские губернские ведомости. - 1879. - № 34 У цыган, как и у русского простонародья, существуют разные поверья и приметы. Например, понедельник - день тяжелый, никакого дела предпринимать нельзя; встретилась баба с порожними ведрами или поп - худой признак: начатое дело добром не кончится; пегую кобылу выменяли - изъян будет, отнимут. Государственные подати и общественные повинности цыгане отбывают исправно, но отнюдь не из убеждения в необходимости и законности этого дела, а просто по расчету: чтобы иметь полную свободу шляться по губернии и жить насчет простодушных сибиряков, им нужно иметь законные паспорты, а чтобы получить эти паспорты на месте причисления - нужно уплатить государственные подати и отбыть, хотя бы то и наймом, общественные повинности. Таким образом одна только необходимость и побуждает их в этом случае - быть исправными плательщиками. Песни, существующие у цыган Toбольской губернии, можно разделить на четыре разряда: 1. Песни, сложенные самими цыганами на цыганском языке. 2. Песни русские, сложенные ими же на русском языке. 3. Песни смешанные, на цыганско-русском языке. 4. Песни русские, сложенные русскими. Многие из этих песен поются большею частию целым табором, при самых веселых и оживленных жестах. Вот несколько образчиков их. (Далее тексты с цыганскими словами даны в побуквенной транслитерации, где Ь = "ять", I I обозначает нечитаемую букву: Н или П. - В.Шаповал.) Тама лЬсомъ шолъ; // Я лЬсомъ шолъ; Тама боромъ шолъ; // Я боромъ шолъ; Тама киндэимъ, // Я промокъ, Тама мразieмъ, // Я замерзъ; Тама трындау, тама на хаешъ - // Я три дня не Ьлъ. Мы крЬпогница, мы бэмпосамасъ, // Я на кончикЬ сидЬлъ, Мы брадомица, мы дулисъ кирдэшъ // Большую думушку думалъ. I Iадзылиномь мэкай тэмро шело тэлароу? // Не знаю, куда дЬть свою головушку? Прогаэмъ мэ дурадаръ, // И вотъ пошолъ я далЬе, Довыла половшара паргина тримматрицы; // Вижу за лЬсомъ бЬлЬютъ шатры; Загаэмъ жэ мы эда крайнэко эты матрица; // Зашол я в крайнiй шатеръ, Тэбошминцы тэрпо, чай рэ разраныбары // Сидитъ тутъ молодая дЬвица, раскрасавица ,,Тэпру отоманъ тэрны чаурызъ!'' // ,,Прими ты меня молодаго!" - ,,Тэрямбы мангы тэ прЬлау // - ,,Рада бы тебя принять я, Мэдорова эаредярдыръ: // Да боюсь соседей: Манзу пошэна!'' // Заругаютъ!" Ваш тумынга романы; // Ай, руби, руби изъ корня; Ваш тумынга гэманы, // ДЬлай доски тонкiя, Ай нихой манга гаяры, // ДЬлай гусли звонкiя, Ай нихой манга набары! // Звонкiя да громкiя! Ай люли, ай люли, ай люли! // Ай люли, ай люли, ай люли! Сидел Ваня на диване, Пунш последний допивал, И завидя дно в стакане, ,,Прощай душенькa!'' сказал. Пить уж больше я не стану, Все стаканы разобью, Что останется в кармане, Все с друзьями разделю! Плясовые. Сперва составляется круг и для возбуждения живости движений слышится что-то в роде прелюдии: три - ра - ра, три - pa - ра, три - pa - ра, том - том, ай, вай, гай! Вай - ли, брр - а - а - во; причем все аплодируют в такт задуманной пляски. Затем все, кроме пляшущей, начинают петь; пляшущая же по временам только вскрикивает хап - ша! или - степъ - та, или бра - а - во! Ой косари вы косари, Зачем рано начали? Тара - ри том - том, Тара - ри том - том. Зачем рано начали, Что вчера мы проспали. Тара - ри том - том. Покосили, погребли, Да и спать все полегли. Трара - ри том - том, Трара - ри том - том. Пляшущая кричит: ,,асс!'' и делает жест, как бы указывающий в поле. Цыган в поле лежал, Ночью коней украл; Добрых коней украл, Их к телеге привязал Тарари том - том, Тарари том - том! Их к телеге привязал Сам по колку побежал. 2. На базаре поменял И никто того не знал. Хор кричит: брр-а-а-во! Тарари, том, том. Ой косари вы косари, Разлюбезные мои! Мужичок пашню пахал, Перстень милой потерял, Перстенечек потерял И всю ноченьку не спал. Хопъ - ша - а! Цыган ночью не спал, Пару коней украл, Их к березе привязал, И в шагерь сам прибежал. Саш - ка - а! Тарари том том, Тарари том том. Вдруг наехал старшина, Стал опрашивать цыган. ,,Вы цыгане, господа, Не видали ли коня?'' - ,,О наш добрый старшина! Не видали ли мы коня. Если в поле он гулял, Так прохожий и украл.'' Ba --- ли - и! Осерчал тут старшина, И прикрикнул на цыган, А цыгане в голос все. ,,Мы не только что коня, И тебя-то, старшина, Видим только что впервой! И клянемся: из шатра Во всю ночку ни ногой Нe ходили никуда Вот те правая рука! А коли ни веришь ей Убирайся поскорей!" Бр - а - а - во! Далее проводится сравнение цыганской жизни с крестьянскою и, разумеется, предпочтение отдастся первой. Слова, к сожалению, нам не известны. Руби яблок с корня; Делай доски тонки, Делай доски тонки: Будут гусли звонки. Ай люли, ай люди, Ай люлюшеньки мои! На моем-то на милом Шаровары плисовыя, Шаровары плисопыя, Шапка бархатная. Ай люди и проч. Поломиръ ято рухало, Дахэръ ято сырмындэ; 3aболЬла голова За мать, за отца. Дро Тобольскэ форы - сыръ, Тхо дэлэсъ. До Тобольска повезли, Поставили въ мЬру. Обчинлы сэскры былорэ, Остригли курчавые волосы, Павэлла мры тэрны, Плачетъ бедная жена. ,,I Iаджа полорэмъ но наджяло!'' ,,Знала бъ, не пошла я замужъ!" ,,Джинджалю мры додэста, ,,Какъ жила я у отца Дума думушку исшибаетъ. ГдЬ мой миленькiй гуляетъ? Брала дЬвка два ведерка, Пошла тэрны за водой. УвидЬла тамъ милова I Iодэрска мыры, любезный, Ты постой-ка, дорогой! Ратъ маттэ тэръ тынграо Чардэ наста конь дикiй. СвЬтилъ мЬсяц до темной зари Бя бахъ торродэль Лятэтъ сине море, Море всколыхалось Ча воро тасады я, Лэски риперура. Памо брэги двЬэрэль, Рыбильвэль мангаль. Вы закиньте, рыболовы, невода Поищите сына, казака; Я за это заплачу Четыре червонца. На него лишь погляжу Соза бахмиръ я доля, Очампанъ наприлэнъ И осмолодкэ кры традэнъ Соза бахширъ я доля. Иминдара люди знаютъ, Виномъ угощаютъ, Миндаръ бувь у господара, Низко поклонился, Низко поклонился Гулять въ поле отпросился. Из собственно русских песен и романсов цыгане поют ,,Выйду я на реченьку'', ,,По улице мостовой'', ,,Вот на пути село большое'', ,,Под вечер осенью ненастной'', ,,Проснется день" и другие, не редко изменяя на свой лад слова и мотивы их. Слова и выражения цыганского языка. Дэвэль Богъ. Кханкаръ, кангера церковь. Лыджи подать. Кучъ ( хорошiй человЬкъ. Накучъ ( не хорошiй человЬкъ. Бэкиндэшь продать. Дадъ отецъ. ................................... Чэръ воръ. Нары кирниги ничего не говори. Абудъ много. Мататы молиться. Кралинъ императоръ. Рансой священникъ. Тутъ молоко. Яры яица. Гаце крестьянинъ. Mонy, годю человЬкъ. Лавэ деньги. Лэйварды писарь. Каэласо играй. Мига рыба. Пирали aмбаръ. Букла бочка. Гуруфъ быкъ. Балиго боровъ. Брода борода. Бала волосы. Фара городъ. Якъ глазъ. Cапa гужи. Грингель горохъ. Кошта дрова. Mакло деготъ. Дронь дорога. Бэнкъ дьяволъ. Чаво женихъ. Чадo живой. Систиръ желЬзо. Червокъ звЬзда. Пху земля. Данды зубы. Ярми капуста. Баро камень. Гапико колодезь. Коваль кузнецъ. Ихагеръ ломать. Манути люди. Выстъ ладонь. Чефъ овесъ. Баръ огородъ. Урда повозка. Валъ рука. Бай рукавъ. Мардъ рубль. Окхышь солнце. | |
| Просмотров: 4765 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
